Можно искать ответы, копаясь в истории, ругать князей, царей, татар, немцев, шведов, клевретов, Ленина со Сталиным, Горбачёва, Ельцина и нынешних. Можно списать всё на пьющий ленивый народ — но кимряки были крепкими ремесленниками, трудолюбивыми, расчётливыми и зажиточными.
Майские провёл вдали от Москвы, в городе Кимры, что на Волге. Природа там красивая, сам городок разделён Волгой на две части, соединены они довольно эффектным мостом. Городок, что называется, с прошлым: упомянут был ещё Иваном Грозным, модернизирован при Петре I, имел он и свою специализацию — сапожное дело.
Кустари-одиночки и артели со временем образовывали фабрики, дожившие аж до советских времён (да и сейчас ещё есть пять обувных предприятий). В симпатичном и интересном по наполнению краеведческом музее стоит огромный сапог (гулливеровского размера), сшитый ещё в петровские времена, очевидно в рекламных целях. В соседнем зале представлены модельные туфли 20-х, даже и сейчас такие надеть не стыдно, и «кроссовая обувь» 1980-х, вполне уродливая, но добротная.
А чего стоит история про то, как целый город выкупился из крепости у графини Самойловой в 1847 году, ещё до реформ, взяв огромный кредит!
Ну и архитектура: старый центр Кимр застроен удивительными домами, «деревянный модерн» — редкостный стиль...
Таких вот Кимр — полно по всей Европе. Маленьких городков с историей, традициями, ремёслами, легендами. Не всем им, кстати, так повезло с природными красотами.
Почему же центр старинного городка Кимры выглядит вот так:
А жилые кварталы не менее провинциального и совсем крошечного городка Каркассона, который, кстати, продувается всеми ветрами круглый год, выглядят вот так:
Или вот заштатный провинциальный городок Альтштадт, что в Баварии, — по численности населения вполне сопоставим с Кимрами, а центр его выглядит примерно так:
Почему же маленький городок Кимры с достойной историей, природой, ремесленными традициями превратился в неприглядные развалины? Да ещё и считался до последнего времени одним их главных перевалочных путей героина на территории страны?!
Эти вопросы задаёт себе любой человек, который бывал в нашей провинции и посещал европейские крошечные городки: ПОЧЕМУ ТАК?
Можно искать ответы, копаясь в истории, от древности до современности: ругать князей, царей, татар, немцев, шведов, клевретов, Ленина со Сталиным, Горбачёва, Ельцина и нынешних. Бессмысленное занятие и неконструктивное: так можно докопаться до общенациональной депрессии. Немцы же свою послевоенную как-то преодолели!
Можно списать всё на пьющий да ленивый народ — но вот засада: кимряки были крепкими ремесленниками, трудолюбивыми, расчётливыми и зажиточными. И настолько крепкими, что даже советская власть не сломила дух «кустарей с мотором»!
Гуляя по Кимрам, стал я думать о негативном отборе и о том, что утрачено нами совсем не так давно. Вот француз-пекарь, или немец-сапожник, или итальянец-трактирщик из крошечных европейских городков. Они — достойные, уважаемые члены своей общины. У них нет (и никогда не было) сверхдоходов, но их заработок позволяет вести достойную жизнь, в трудах, не шикуя, но и не нуждаясь особо. Человек такой гордится историей своей семьи пекарей/сапожников/трактирщиков. Его дед был сапожником, он сам сапожник, и его сын тоже им станет. Отучится в университете, погуляет по свету — а потом вернётся и займёт место отца. Достойное место в общине, достойное место в истории своего городка.
У нас же... каждый официант, сапожник, пекарь — в глубине души Наполеон. Как минимум он видит себя владельцем большого бизнеса, а вовсе не какой-то провинциальной пекарни или сапожного цеха. А лучше — большим начальником. Министром хотя бы. Или депутатом. Или милицейским чином — там, говорят, состояния быстро делаются: милицейские у нас нынче имеют лицензию на разбой да грабёж, как былые опричники. А уж если нет никакой возможности быстро пробиться в начальство или надеть погоны, то остаётся криминал. Наркотики — быстрый путь к обогащению, кто бы спорил. Вот где будущее, не над каблуками да кожами всю жизнь корпеть!
Своя роль в обществе, роль добросовестного и достопочтенного сапожника, трактирщика, пекаря, портного, — не годится. И в обществе эта роль не уважаема и достойного дохода не приносит, и не дай бог сыну такое наследство передать: мы в дерьме жили, а он точно в гору пойдёт! Даже если жизнь так сложилась, что сейчас человек — ремесленник, всё это временно, судьба непременно даст шанс рвануть.
От этого «временно» и от этого «рвануть» (читай: урвать и убежать), я думаю, и все наши глубинные проблемы. И не только в провинции, но и в крупных городах. Но в провинции это просто бросается в глаза, не приукрашенное свежей штукатуркой.
К чему поддерживать порядок в доме «деревянный модерн» — даже если он не от прадеда достался, а куплен на аукционе? Пусть развалится, построим тут торговый центр из стекла и бетона, денег срубим (или от криминала отмоем). А на деньги эти — свалим в какой-нить тихий городок в уютной Европе. Там-то уж и заживём! В полной солидарности с местными трудящимися, в уважении к соседу-сапожнику, соседу-пекарю и соседу-трактирщику. Там это можно, там не западло. К тому же главная, всеобщая наша национальная идея — это идея рантье. Чтобы достойно жить на проценты с капитала и не работать. Откуда взялась идея рантье, как пришла она к нам, я не знаю, но она определённо доминирует.
Вот такие пироги с сапогами.
Статьи по теме:
- Очеловеченный сталинизм и имперский национализм.
Что думает о России и о мире средний класс из российской провинции.
- Музейные предупреждения.
Семь музеев комплекса вокруг Иваново дополняют и комментируют друг друга.
- Коломенский клад.
Музей пастилы в Коломне: что такое «русское варенье»?
- Николай Коляда: «В нашем доме…».
Человек-театр проводит заочную экскурсию по закулисью «Коляда-театра».
